Елена Васильева
Книга проходится по самым болевым точкам современности, и наверняка найдутся читатели, которые обвинят издателей в погоне за модой. Однако главной модой здесь оказывается стремление к самоанализу, желание докопаться до самой сути, не побояться задеть даже самое больное.
0
0
6650
Книги
Вряд ли хотя бы кто-то может представить, что на двух сотнях страниц его ждет удивительная смесь рассуждений об американской политике и законодательстве, бесед о литературе и искусстве, критики капитализма, феминизма и религии и, конечно, описаний секса.
0
10906
Книги
Главные герои в основном страдают лишь от чувства вины — кстати, в книге неоднократно возникает еврейская тема, обыгранная, правда, скорее шутливо, чем серьезно. «Католики испытывают чувство вины, когда подводят Бога. А евреи — когда подводят родителей», — говорит один из героев, явно намекая на всю свою семью. Но не стоит беспокоиться: к концу книги Мэгги и Итан исправятся.
0
5914
Книги
Булат Ханов, конечно, удивительно смел. Он не боится осуждения и споров, которые его книга неминуемо вызовет. У нее обязательно появится множество противников в учительской среде. Потому что то, о чем он пишет, — правда, от которой многие бы хотели спрятаться. Потому что наверняка что-то из того, что он описал, соответствует действительности не во всех школах. Да в конце концов потому, что его герой отработал в школе всего год и посмел сделать далеко идущие выводы.
0
11978
Книги
Впечатляет не столько фактура рассказов — хотя и там много такого, что может шокировать, — сколько время от времени нагоняющая и тюкающая по темечку печаль и предчувствие разных неуютных состояний. Ближе к финалу книги при недозированном ее употреблении может быть даже неприятно. И страшно. Будьте, как говорится, осторожны.
0
12246
Книги
Большую часть книги сама Алленова остается в тени. Даже слово «форпост» по отношению к Осетии в тексте произносят «там», «в воюющей Чечне». Автор мало делится своими мыслями или впечатлениями, но много — фактами. Тем, что видела она, тем, что запечатлели камеры, тем, что сказали ее собеседники во время личных встреч или интервью. Но события, о которых пишет Алленова, таковы, что здесь и судебное заседание со всем его суровым регламентом превращается в драму.
0
11926
Книги
Унижение как тема возникает в книге не раз – конечно, как специфически женское мироощущение (не стоит забывать, что роман – феминистский и вышел в феминистском издательстве), которое при смене точки зрения может работать совсем по-другому.
0
13734
Книги
Здесь не только все взрывается, но и выясняется, что наш вроде бы случайный Книжник оказался, как водится, вообще не случаен. Он не только разрушил Оракул, устройство, которому одичавшие люди нового мира верили, как божеству или интернету, но и встретил Самого Главного Человека — его зовут то Ковбой, то Пастух, то Самуэль (видимо, как последнего библейского пророка), то просто Миша (видимо, как архангела).
1
10102
Книги
На самом деле Витя и Варя — просто-напросто люди с разными мировоззрениями. Он не окончил университет, потому что решил, что траектория жизни ученого не для него, и пошел зарабатывать деньги. Она мечтает поступить в мед и стать хирургом — поступить пока не получается, но обеспеченный папа пообещал, что она сможет учиться на платном. У каждого из них своя правда, и как бы ни хотелось сводить это противопоставление к дихотомии «столица — провинция», делать этого не стоит.
0
9258
Книги
Во всех этих трех текстах фоном проходит тема смерти. В «Пепле Анны» она показана через умирание старого мира и предчувствие нового. В «Звездолете с перебитым крылом» сочетается с мотивом надежды и мыслями о вечной жизни. В «Каникулах что надо» мальчишки обещают друг другу «игрушечную» кончину — «Умер. До послезавтра», говорят они. Пока в финале не встречаются с настоящей.
0
9766
Книги
Гроскоп не боится делать «Войну и мир» или «Преступление и наказание» инструментом самопознания и вообще вставать с авторами чуть ли не на одну ступеньку. Она называет Толстого «бородатой Опрой Уинфри», а «Доктора Живаго» сравнивает с «Аббатством Даунтон»!
0
8690
Книги
Есть определенная сложность в том, чтобы объяснить, что же происходит в «Долой стыд», каков его сюжет. Потому что его, в общем-то нет. Дать примерное представление можно, лишь назвав рассказчиков и обрисовав в общих чертах реалии художественного мира.
0
8930
Книги
Анна Козлова — писательница, сценаристка сериалов для федеральных каналов, лауреат премии «Национальный бестеллер» в 2017 году за роман «F20». Ее новая книга «Рюрик» вышла в «Фантом-прессе», который специализируется на переводной литературе. Несмотря на название, сюжет нового произведения не связан с историей, Рюриком зовут попугая главной героини. О работе над книгой, отличии сценарной работы от писательской, обретении нового издателя и многом другом писательница рассказала в интервью «Прочтению».
0
9170
В субботу, 25 мая в Петербурге пройдет церемония вручения литературной премии «Национальный бестселлер». В этом году в короткий список попали шесть книг, и все они точно достойны внимания. Накануне решающего момента «Прочтение» напоминает, почему их стоит прочесть и почему шорт-лист «Нацбеста» в этом году силен как никогда.
0
12770
Главное отличие нового романа писательницы от прославившей ее «Большой маленькой лжи» — в средствах: там было и насилие, и убийство, и животный страх. Здесь остается страх — без насилия и убийств.
0
7506
Книги
Каждый год в центре Петербурга ставят сцену рядом с Михайловским манежем, а книголюбы знают: это для них. И хотя программа Международного книжного салона уже не раз вызывала вопросы общественности, это мероприятие по-прежнему остается самой заметной площадкой для презентации книг и единственной масштабной ярмаркой в Северной столице. Издательства, как и всегда, привозят свои весенне-летние новинки, а «Прочтение» рассказывает о самых заметных из них.
0
8478
Генеалогическое древо, описанное в книге, широко раскинуло свои ветви как по географии, так и по истории; до Тверской губернии, до благородных графов, сунуло мизинчик на Урал, но история семьи постоянно возвращалась обратно, в Ленинград-Петербург.
0
11370
Книги
В «Эвересте» автор выдумывает мысли, сопровождавшие героев экспедиции во время подготовки. Причины, по которым они решили идти на Эверест. Причина чаще всего одна — амбиции. Но не всегда.
0
8078
Книги
Уже в названии романа «Обитатели потешного кладбища» содержится намек на то, что история будет мрачной, а люди — пропадать и стреляться. Герои Иванова разобщены, есть среди них и предатели, и просто неприятные люди. Но то, что их губит — эпоха — их же и спасает.
0
10366
Книги
Элеанор Олифант с ее прошлым, шрамом на лице и любовью к водке была очень многообещающим персонажем. Которая заслуживала даже хэппи-энда — но без макияжа, новой одежды, кошки и фраз типа «на глаза навернулись слезы» и «в горле встал обжигающий ком».
0
11246
Книги
В принципе, место вампиров с тем же успехом в этой модели могли бы занять какие-нибудь зомби или оборотни. Любая другая нежить, заморская или отечественная, запросто уложилась бы в эту систему, потому что обращение к потустороннему здесь нужно для проведения аналогии «Советский союз — это... (подставить что-нибудь неприятное)».
0
9430
Книги
Стремление к объективности ― главное достоинство этой книги. Стоит только начать возмущаться, что Перель перетягивает одеяло на одну их сторон воображаемой «кровати», как автор исправляет эту ошибку. Она встает на четыре различных точки зрения — того, кому изменили; того, кто изменил; того, с кем изменили, и того, кто об этом знает. А заканчивается эта книга, так долго рассказывавшая о моногамии, вполне логично ― автор раскрывает понятия полиамории и консенсуальной немоногамии и объясняет, почему они более сложные, чем все привыкли думать.
0
5770
Книги
С 28 ноября по 2 декабря в Центральном доме художника в Москве пройдет Международная ярмарка интеллектуальной литературы non/fiction. «Прочтение» предлагает список из 21 позиции, в котором каждый — верим — сможет найти что-то себе по душе.
0
13826
Роман «Небо в алмазах» начинается с рассказа некой женщины, как позже становится понятно — весьма взбалмошной и самодовольной актрисы немого кино Вари Метель. Ее дневниковые записи о творческой интеллигенции начала XX века, одна из которых и открывает роман, станут уликами в очередном деле Зайцева.
0
7374
Книги
Как бы Габуев ни подчеркивал национальность своих персонажей, как бы ни выстраивались оппозиции между разными народностями, представить себя героем этих рассказов все равно сможет каждый. Для Габуева обращение к теме национальности —скорее способ посмотреть на человека вообще, а национальность —лишь увеличительное стекло.
0
6078
Книги
Козлову время от времени отказывает вкус: то он напишет про «рыцаря, облаченного в благородные волосы», то про то, что люди «пребывали в состоянии общения». Автора иногда кусает блоха канцелярита, и он выдает фразы вроде «на текущий момент я могу сказать следующее» и «в том же ряду Петербург, святость которого куплена смертями в болотах и постоянным оттоком населения вследствие перманентного мора...». Можно, конечно, было бы списать все на какой-нибудь прием, но на какой и каков тогда его смысл, если вся книга написана с оглядкой на разговорный стиль и рок-культуру.
0
4750
Книги
Заглавный образ, батискаф, тоже отсылает к пребыванию на некоторой границе: находясь в нем, человек вроде бы опускается под воду, но с ней не соприкасается. От непригодной для жизни стихии его отделяют толстые стекла и стенки, сквозь которые можно смотреть на потусторонний мир, но картинку получать с искажением. И роман, как батискаф, погружает героя в воспоминания, в первую очередь — детские. Большинство из них гиперболизированные, и следующие одно за другим преувеличения захватывают все больше и больше места в тексте, создавая отнюдь не комичный, а ужасающий гротеск.
0
9202
Книги
Когда на улицах города веселятся нетрезвые болельщики, а погода все чаще приглашает посидеть с бутылочкой того-другого на берегу реки или залива, самое время укрепить свой алкогольный бэкграунд. Ведь осенью в бар бежишь, чтобы заглушить меланхолию; зимой ― чтобы согреться; весной ― чтобы подпитать радость от жизни. А летом алкоголь пьется ни для чего. В одном из немногих материалов «Прочтения» с возрастным ограничением 18+ всего пять книг, и для каждой из них найдется место ― отнюдь не в сердце.
0
16998
«Раунд» Анны Немзер назван «оптическим романом». Повествование разворачивается таким образом, что читатель постепенно начинает понимать — читай «видеть» — больше и больше. Вот он без очков и видит только стоящих рядом с ним героев. Вот ему дали слабые линзы, и что-то прояснились. А вот финал книги: очки подобраны правильно; все герои наконец на своих местах, все связи между ними четко просматриваются.
0
10154
Книги